https://www.znak.com/2019-08-05/obyavlyavshaya_golodovku_zhitelnica_magnitogorska_zayavila_chto_ee_nasilno_uvezli_v_psihushku

2019.08.05

Жительница печально известного магнитогорского дома № 164 по улице Карла Маркса Татьяна Писарева, объявлявшая голодовку с требованием предоставить ей квартиру в соцнайм, заявила, что в конце минувшей недели ее насильно и без необходимых показаний отвезли в психиатрическую больницу. По словам женщины, которая рассказала свою историю Znak.com, это было акцией устрашения: ее хотели напугать, чтобы она прекратила свои протестные действия.  

Напомним, жительница Магнитогорска Татьяна Писарева в 2010 году осталась без жилья, став жертвой «черных риэлторов». После резонанса в СМИ муниципалитет предоставил женщине квартиру в доме № 164 по улице Карла Маркса, однако по месту жительства она не зарегистрировалась. На этом основании ей отказали в выплате компенсации на аренду другого жилья и предоставлении квартиры по социальному найму. В администрации заявили, что у Писаревой есть другое жилье. В знак протеста она объявила голодовку в день приезда в Магнитогорск президента Владимира Путина. 

Ранее в мэрии Магнитогорска заявили, что Татьяна Писарева отказалась переезжать в предложенную ей квартиру и требует предоставить ей квартиру на условиях соцнайма, без очереди, с постоянной пропиской.

Рассказ Татьяны Писаревой

— С 19 по 26 июля я голодала. А потом у меня началась гипертензия, и голодовку пришлось отменить по предписанию врача. Мне выписали лекарства, делали капельницы. Врачи сразу предупредили, что может кружиться голова, тошнить. В минувшую пятницу из-за головокружения я почти не вставала. Муж вызвал скорую. 

Когда врачи приехали, поинтересовались, как давно я не ела. Ответила, что со вчерашнего дня. 

— Почему отказываетесь от пищи? — спросили врачи. Я пояснила, что не отказываюсь, но из-за головокружения есть не хочется. 

— У вас же голодовка, — говорят. 

— Какая голодовка, — ответила я им. — Видите, у меня лекарств полный стол. 

— Так вы травиться собрались? — выдвинули врачи новую версию. 

Я показала рецепты на них. Да и, согласитесь, сложно отравиться мочегонными и сосудорасширяющими средствами. Но они все равно не поверили и предложили поехать в стационар, «чтобы им за меня не отвечать». Привезли меня в больницу № 1 — не в ту, которая от меня в двух остановках, а в другую, на левом берегу. 

— Ложиться будете? — спросил меня дежурный врач. 

Смысла ложиться в пятницу я не видела. Все равно первый обход будет в понедельник, как и анализы. 

— Хорошо, — говорит врач, — вы тут пока посидите, сейчас еще один специалист вас посмотрит, и мы решим, что делать. 

А через три минуты приехала бригада врачей «психиатрички» (об этом я узнала уже позже). Я в больницу приехала в халате, кутаясь в плед. Меня, ни о чем не спрашивая, завернули в этот плед, как гусеницу, погрузили на носилки и понесли в машину. Привезли в психоневрологический диспансер, сразу затащили на третий этаж, в бокс для буйно помешанных, раздели полностью, полили водой из шланга, одели в смирительную рубашку и привязали к нарам. 

— Как мне в туалет ходить? — спрашиваю. 

— А к вам будет медсестра заходить каждые полчаса, можете попросить у нее утку, — был ответ. 

Никаких анализов у меня не брали, уколы не ставили, не лечили. Но зачем-то поставили катетер. 

муж Татьяны Писаревой

Через некоторое время пришла медсестра и сказала, что у нее относительно меня «особые указания», мера «чисто напугательная» и скоро меня отпустят домой, надо потерпеть. Медсестра дала халат, сводила в туалет, сняла катетер. 

Две ночи я слушала, как кричат сумасшедшие. Жаль, что забрали телефон, там такие кадры можно было сделать! Видела, к примеру, как привязанные люди окно разбили. 

Все это время ко мне пытался попасть муж. Ему удалось сфотографировать, как меня погрузили в машину перед тем, как увезти в психбольницу. После этого вышел санитар и стал отбирать мобильный телефон. Этот же санитар позже заявил, что муж на него напал, но нас это не напугало — в больнице есть камеры. Если будет разбирательство, все увидят, как все происходило на самом деле.

В психбольнице мужа ко мне не пустили. Поскольку были выходные, все было закрыто. Я слышала, как он ходил под окнами и кричал: «Таня, Таня!», но ничего не могла сделать. 

В воскресенье утром пришла комиссия и предложила подписать бумаги, что я добровольно госпитализирована. Конечно, я отказалась. Тогда мне заявили, мол, не хочешь добровольно, мы тебе сейчас уколов наставим, и к понедельнику появятся показания для принудительной госпитализации. После этого пришла медсестра, отвела в кабинет главврача, который опять стал убеждать подписать документы о том, что добровольно нахожусь на дневном стационаре. Говорил, что завтра можно написать отказ. Я ничего подписывать не стала. После этого меня отпустили домой. 

Уверена, это связано с тем, что я в четверг принесла в администрацию города справку от нотариуса, где сказано, что я не получала свидетельства о праве на наследство. Ранее наши чиновники заявляли СМИ, что квартиру мне не дают, потому что я вступила в наследство. Я попросила их дать опровержение. 

В пятницу мне звонили из мэрии, просили прийти за бумагами (я запрашивала у них копии актов). Я сказала, что плохо себя чувствую и прийти не могу. Секретарь Бердникова сказала — мол, вы так не рискуйте, а то вас парализует, и все газеты скажут, что мы вас довели. Вызовите скорую, пусть врач посмотрит вас. Вот я и вызвала. И в результате оказалась в психбольнице. Боюсь представить, что будет в следующий раз. Подкинут что-нибудь и в тюрьму отвезут?

Комментарии специалистов 

В пресс-службе регионального минздрава Znak.com пояснили, что получить комментарии из больниц по данной ситуации не получится, поскольку разглашать информацию о конкретных пациентах врачам запрещает закон о защите персональных данных. Они не имеют права даже подтвердить факт госпитализации больного. 

Заместитель главного психиатра Челябинской области Ольга Барковская пояснила, что сегодня поместить взрослого человека без его согласия в психоневрологический диспансер крайне сложно. Это делается только по решению суда. Основанием может стать его беспомощность, резкое ухудшение состояния здоровья, либо опасность для жизни пациента и окружающих. Теоретически факт голодовки можно расценивать как опасность для жизни человека, но только если голодовка вызвана неврозом. В данном же случае имела место акция протеста.

«После помещения человека в лечебное учреждение у врачей есть 48 часов на то, чтобы принять решение о направлении в суд материалов, подтверждающих необходимость принудительной госпитализации, если не было получено согласие. Скорее всего, в описанном вами случае врачи не нашли для этого оснований и отпустили женщину домой. Суды, кстати, принимают такие решения редко. Были случаи, когда человек включал газ, но его на принудительное лечение не направляли», — отметила Ольга Барковская.